Паладин снова вздохнул, но явно не согласился. Я хмыкнул и продолжил свое собственное перевоспитание железных мозгов в нормальные, думающие:

— Взять наше чудище — ты считаешь, оно просто так сидело на одной из контрабандистских троп? И местные таможенники ничего о нем не знали? Ха…

Глава 29

Алла

— Послушать тебя, так все вокруг те еще твари. Один ты добрый и пушистый, — со вздохом заметил паладин. Я прислушалась — в его голосе мне почудилось что-то необычное. Что-то… слишком теплое?

— Когда это я говорил, что я добрый и пушистый? — тут же разбухтелся мой дорогой некромант, устраивая вокруг нас с кабаном и паладином свою всегдашнюю вихреобразную суету. Когда он начинал вот так носиться и хозяйствовать, мои нити за ним не поспевали. — Я самая тваристая тварь в этом гадюшнике! Иначе давно бы помер или, как ты, следовал послушным бараном за очередным козлом.

Высказавшись и устроив что-то типа одного гнезда на троих, Инсолье пожал плечами и поставил ладонь козырьком, всматриваясь вдаль. Внезапно он вздрогнул, а с дерева взлетела какая-то небольшая птица. — Тьфу, с этой падлой у меня скоро орнитофобия разовьется. От каждой перепелки буду сердечный приступ ловить. Все спать!

— Где? — не понял Паоло. Я тоже удивилась. Дело в том, что всю предыдущую дорогу Инсолье выпинывал паладина на другой конец поляны и еще орал на прощанье перед сном, чтобы тот не смел близко подкатываться. А сейчас тыкал пальцем в одну постель и делал вид, что так и надо.

— Здесь! У меня не брат, одно сплошное дурье. Если тебя опять какая-нибудь тварь трахнет в лесу, я ни за что не отвечаю. Будешь под боком! И лечить нам тебя тоже нечем. Заболеешь же, сдохнешь — даже под кустиком не закопаем.

В ответ была тишина. Паоло, кажется, впал в ступор. Я хихикала, но старательно про себя. Инсолье требовательно сопел. Даже Хрюша высунул рожу из кустов и вопросительно хрипнул.

— С вами? — прошептал наконец паладин.

Инсолье только пожал плечами. С самым независимым видом.

— Похоже, ты окончательно сломал беднягу, — вздохнула я, когда молчание продлилось больше минуты. — Ау! Брат! Это не то, что ты подумал. Мы не зовем тебя в гарем наложником, мы просто спать собираемся. Вместе теплее и безопаснее.

— В гарем наложником?!

Ой. Я не знала, что паладин может разговаривать таким тонким голосом, как будто он у него пропал наполовину.

— Кто еще сломал, — хмыкнул муж. — Ты как скажешь. Эй! Ау! НЕ в гарем! НЕ наложником! Спать иди, святое недоразумение, или я тебя щас по кастрюле стукну и сам уложу. За что мне такое наказание?! Два святых недоразумения с невинностью головного мозга, один я нормальный.

— Чего-чего невинностью? — тут же поинтересовалась я.

— Кха… — подавился муж, почувствовав мою ладонь у себя на заднице. И не поверх штанов, а очень даже внутри. Но некромант все же проявил чудеса выдержки и важно продолжил: — Мозга. Невинен он, потому что нужных мыслей в нем ни разу не шебуршилось. Ай! Это не мысль!

— Это ее последствия, — согласилась я, примериваясь, как бы еще ущипнуть за аппетитное место.

— Я отдельно лягу. — Паоло попытался смыться от наших разборок. Но не тут-то было. Некромант на страже.

— Стоять! Лежать! Жена! Руки по швам и все спать! Уф-ф-ф… У нас все равно лишних тряпок нет, а ты серьезно полуголым в кустиках помрешь от холода. В общем, пользуйся моментом. Как только обшмонаем таможенников, будешь спать настолько далеко, насколько это возможно.

В конце концов ночь прошла на удивление мирно. Паоло не смог переспорить некроманта и потому действительно спал с нами руки по швам, изображал статую. Ну, пока не уснул. И утром, как проснулся. Ночью-то предгорья одарили нас неожиданными весенними заморозками, и всем троим стало не до скромности — склубковались в одну кучу рук и ног, а с подветренной стороны нас закрыл Хрюша. И сверху устроилась кошка. Хотя, конечно, закрывала она своим маленьким тельцем не сказать чтобы много, но и на том спасибо.

— И никто не помер, — радостно констатировал Инсолье поутру. — Встали, умылись и побежали. Нам еще законную таможню грабить.

— Мне кажется, что тебе доставляет удовольствие напоминать нам это из раза в раз, — пробормотал Паоло, пытаясь вычесать репейник из волос. В этом ему активно помогала кошка. Ну как помогала… скорее еще больше запутывала.

— А как же! Это даже звучит как начало глупого анекдота. Идут, значит, некромант, паладин и святая таможню грабить… Чувствуете этот градус абсурда? М-м-м… — с удовольствием подтвердил некромант, хозяйственно сгребая котелок, миски и мешочки с крупой. Когда он успел выполоскать посуду в ручье, вынуть оттуда отмокший и отстиранный плащ и развесить его на рогах Хрюши для просушки, я не уследила. Потом Инсолье завернул меня во второй плащ и усадил на кабанью холку. — Двинулись. Я уже слышу топот любопытных пограничников в районе взорванной русалки. Самое время сеять зло во имя справедливости!

И мы пошли сеять. Я уже не так внимательно обследовала окрестности. Потому что русалку в прошлый раз все равно не сумела отследить. И еще потому, что на этот раз мы почти сразу вышли на широкую тропу, почти дорогу, и уверенно топали по ней в гору. Пока не притопали на перевал, с которого открывалась маленькая долинка. Посреди нее вилась тропа, которую перегораживало здание таможни. Мне сложно было на таком расстоянии обрисовать подробности, но само наличие большого дома я почуяла. И еще то, что там все же есть люди.

— Итак, два полуспящих охранника и один лучник. Почти все глазеют в сторону дороги из халифата, видимо, скоро будет обоз. Но раз уж остальные ушли смотреть на нежить, то не раньше чем через двадцать минут. Свин, твой выход. Беги в кусты и изображай маленького, нежного, вкусного поросенка. Пожрать парное мясо все любят, сразу побегут ловить!

— Хрю?! — Кадавр оглядел себя с ног до головы и недоуменно посмотрел на Инсолье. Мол, как ты себе это представляешь?

— Визжать-то ты умеешь? Умеешь. Вот и займись. И шевели пятачком кусты на маленькой высоте. Свининку все любят, а на такую высоту хрюшки редко поднимаются, дураков даже среди скотинок нет. Но иногда бывает, что поросенок поглупее забежит. И таможенники таких обожают. Ну, чего стоим, кого ждем?

И снял меня с кабаньей холки. Немного подумал и передал Паоло:

— Держи и не урони, иначе руки оторву. А я пойду вспомню молодость. Давно не домушничал, лет с одиннадцати.

Паоло вздохнул, кивнул и встал в сторонке от тропы, так, чтобы нас с ним не было видно от перевала. Хрюша привычно покрыл всех эксплуататоров матами, беззлобно, но с дальним посылом. И побежал изображать поросят по кустам.

Глава 30

Инсолье

— Что было, то и взял. Никто не виноват, что ты такая орясина. — Я швырнул в Паоло кольчугой. — Все остальные таможенные доспехи — тебе только гульфик прикрыть. Оно, конечно, важно, но не настолько. Жена, иди сюда. Вот это ешь, вот это пей… вот это прямо сейчас наденешь, вот это… — Я быстро сунул в руки Элле пакет с тончайшим нижним бельем. Опечатанный, то есть нетронутый. В комнате начальника таможни нашел, небось тот у контрабандистов «конфисковал» для своей какой-нибудь любовницы. Почему не жены? Женам законников такое не дарят. Но шелк отличный, прочный, легкий — потому я экспроприировал. Таможенник на свои нужды у купцов еще отберет, а у меня специальная жена, некромантская. Ей такое можно. Даже нужно. Особенно когда она ведет себя словно бесстыжая и… кхм. — Вот это потом наденешь, лучше ночью.

— Тут тюков десять, что ты еще притащил? — с подозрением спросил Паоло, разглядывая дареную кольчугу на вытянутых руках.

— Матрас — две штуки. Подушки — четыре штуки. Одеяла — четыре штуки. Палатка…

— Стоп, а почему четыре? — не понял Паоло. — Нас же трое.

— Одно тебе, три нам с Имран, че тут непонятного. Я б еще больше взял, но и так три ходки. А грузовой свин у нас всего один. Тебя, конечно, тоже можно припахать, но толку? Много не утащишь, половину потеряешь, а если еще драться с кем-то в дороге придется, то и вовсе попортишь. Зря я потел-грабил, что ли?